Врата Анубиса - Страница 96

Дойль схватил Бургхарда за плечо.

– Подзорную трубу! – сказал он негромко, но настойчиво, и тут же в него сзади врезался Лонгвелл.

– Сейчас. – Бургхард порылся под пальто и передал Дойлю складную подзорную трубу.

Дойль щелчками раздвинул трубу в рабочее положение и направил ее на странную процессию. Он так и не смог настроить резкость, но даже так разглядел, что подпрыгивающий предводитель, несомненно, доктор Ромени, а пятеро… нет, шестеро остальных – какие-то калеки, закутанные в меха.

– Вон он, – тихо произнес Дойль, возвращая подзорную трубу Бургхарду.

– Ах, проклятие. Пока они на льду, мы не осмелимся напасть на них.

– Это почему? – спросил Дойль.

– Связь, дружище. От цепей на воде нет толку, – раздраженно прошипел Бургхард.

– Истинно так, – подтвердил Лонгвелл из темноты. – Случись нам биться с ним на льду, он нашлет на нас всех демонов Ада, и ничто не защитит наши души от убиения, отводя от них скверну.

Порыв северного ветра ударил по старой лестнице, покачнув ее, как мостик корабля.

– Все же никто не помешает нам преследовать их на северном берегу, – вслух рассуждал Бургхард. – Вперед!

Они продолжили спуск и через несколько минут оказались на старом, покосившемся заснеженном причале, с которого спустились на лед.

– Они забирают к западу, – тихо произнес Бургхард, не отрывая глаз от семи фигур на белом льду. Мы выйдем из-под моста на его западной стороне, свернем на север и встретим их на берегу.

Когда они проходили по льду под высокой аркой моста, Дойль увидел впереди мерцающие огни и снова услышал смех и музыку, на этот раз громче. Они доносились со стороны палаток, лавок и качелей с фонарями на шестах, выстроившихся на льду, и большая парусная лодка, поставленная на колеса, медленно разъезжала взад-вперед по замерзшей поверхности реки; паруса и колеса были расписаны яркими лицами, в воздухе развевались ленты и вымпелы. Безмолвная процессия Братства Антея обогнула ярмарку с востока, забирая к северу.

Им оставалось еще ярдов сто до берега, когда из темноты северного пролета моста показалась компания доктора Ромени и направилась к лестнице напротив Темз-стрит. Высокая, подпрыгивающая фигура – сам доктор, – шагнув на ступени, оглянулась, но не успел он еще повернуть голову, как Бургхард вильнул вбок и прошелся колесом, ухитрившись толкнуть Дойля в грудь – тот поскользнулся, не удержался на ногах и неуклюже плюхнулся на лед, на что Бургхард разразился громким хохотом. Лонгвелл исполнил несколько гротескных балетных па, и на мгновение Дойлю показалось, что Ромени наложил на них заклятие безумия и что он и сам вот-вот начнет лаять по-собачьи или поедать свою шапку.

Ромени отвернулся и продолжил подниматься по лестнице в сопровождении свиты. Потом луна зашла за облако, как бы погасив свет на сцене.

Бургхард и Лонгвелл, оба с серьезными лицами, помогли Дойлю подняться.

– Приношу извинения, – сказал Бургхард, – пускай считают нас пьяными забулдыгами. А теперь быстро за ними.

Дюжина членов Братства бегом устремилась к берегу – Дойлю пришлось перейти на скользящий шаг, чтобы не упасть на льду, – и через пару минут они, перебравшись через вмерзшие в лед обломки мачты затонувшего судна, оказались у подножия лестницы.

По узкой улочке вышли они к Темз-стрит и там остановились, оглядываясь в поисках преследуемой жертвы.

– Туда, – сказал Бургхард, указывая на цепочку следов на снегу. – Они пошли прямо по улице.

Все двенадцать устремились в ту сторону, хотя Дойль все еще не понимал, каким образом Бургхард определил направление движения Ромени; все, что увидел он сам, – это следы двух очень крупных собак.

Они перешли на бег, и тело Дойля среагировало на неуловимый шорох прежде, чем его мозг что-либо осознал: его левая рука выхватила меч из ножен и сделала выпад одновременно с броском одной из тварей, и та напоролась на острие. Удар оттолкнул его назад, он услышал яростный хрип и лязг зубов о сталь, и его левая нога быстрым движением скинула умирающее чудовище с лезвия.

– Берегись! – услышал он крик Бургхарда впереди, и тут фонарь упал на мостовую, его защитная створка распахнулась, осветив узкую улицу желтым светом.

Картина, открывшаяся глазам Дойля, походила на безумную литографию, достойную Гойи: Бургхард катался по земле, сцепившись с какой-то мускулистой тварью – получеловеком, полуволком; еще несколько таких же тварей столпились вокруг борющейся пары. Они стояли на ногах, но ссутулив плечи так, словно ходьба на задних лапах им в диковинку, их морды выдавались вперед наподобие собачьих, а широкие пасти сверкали зубами, показавшимися Дойлю кинжалами из слоновой кости… Однако в их маленьких глазках светился разум, и они отшатнулись назад, когда Дойль, не сводя с них глаз, пронзил мечом того, который боролся у его ног с Бургхардом.

– Сорлз, Ровари! – рявкнула одна из тварей через плечо, когда Бургхард отшвырнул своего мертвого противника в сторону и встал, вытирая кровь с лица и держа меч в правой руке; в левой был зажат окровавленный кинжал. Два уродливых, покрытых густым мехом тела перестали дергаться и затихли без движения между двумя группами.

– Лонгвелл, Тайсон, – негромко приказал Бургхард, – вокруг этих домов, быстро, и перекрыть тот выход с улицы! – Двое Братьев беспрекословно бросились исполнять приказ, лязгая цепями.

Ромени повернулся, бросился обратно, протолкавшись между своими волкоподобными слугами, и оказался лицом к лицу со своими преследователями. Лицо его, освещенное фонарем, было искажено ненавистью; он открыл рот и начал произносить заклинания, от которых воздух вокруг них сгустился и помутнел, – Дойль почувствовал, как вибрирует и греется цепь на его лодыжке, – и только теперь заметил Дойля, стоявшего прямо перед ним с обнаженным и окровавленным мечом, откровенно неуязвимого для его магии и даже не пытающегося скрыть это. Заклинания оборвались, и какое-то мгновение Ромени продолжал стоять с разинутым ртом.