Врата Анубиса - Страница 19

Дойль даже обрадовался, когда падающая стойка отскочила от крыши кареты и больно ударила его по плечу. Он почувствовал боль, значит, он по-прежнему в реальном мире – здесь и сейчас. И Дойль стряхнул с себя наваждение той аварии на мокрой дороге. Отвратительный запах стал еще сильнее, так как обрушившийся шатер прижал его голову к крыше кареты. И он подумал, что, возможно, ничто не объединяет нас с окружающей реальностью более основательно, чем скручивающий приступ тошноты.

Но вот свинцовый покров снят, Дойль понял, что ужасный запах исчез, и вдохнул свежий ночной воздух. Он увидел поле в лунном свете, вдали прорисовывались темные силуэты деревьев. – Ты в порядке, Брендан? – Это говорил Беннер и повторял вопрос уже дважды.

– А, да… конечно. Господи Иисусе, вот это прыжок! Как остальные? Как лошади? – Дойль гордился собой, задавая столь спокойные, деловые вопросы. Хотя, конечно, он мог бы говорить более тихо и не трясти так головой.

– Да не переживай ты так, договорились? – сказал Беннер. – Все просто замечательно. На вот, выпей глоток.

Он открутил колпачок походной фляжки и протянул ее Дойлю.

И уже в следующее мгновение Дойль размышлял о том, что, возможно, выпивка даже более эффективное средство для связи с реальностью, чем боль.

– Благодарю, – сказал он уже более спокойно, передавая фляжку обратно.

Беннер кивнул, сунул фляжку в карман и спустился вниз. Он перепрыгнул обломки платформы и присоединился к остальным охранникам. Они выкопали небольшую яму и теперь сворачивали свинцовый шатер – Дойль заметил, что они работают в перчатках. Затем они закопали тюк ткани и вскарабкались на свои места. Охранники проделали все за столь короткое время и столь слаженно, что оставалось только удивляться. Дойль предположил, что все отрепетировано заранее.

– Тебе удалось рассмотреть обломки платформы? Добрых три дюйма снизу напрочь срезано во время прыжка. Если бы мы не были приподняты над уровнем земли, то лошади остались бы без копыт.

Возницы зацокали, и кареты тронулись как ни в чем не бывало. Лошади переступили через обломки досок и неторопливо отправились по траве через луг. Через несколько минут они подъехали к полосе ивовых кустов вдоль дороги. Охранник спрыгнул на землю и побежал посмотреть, что впереди. Припав к земле у обочины, он посмотрел направо, потом налево, подал условный сигнал – и через несколько мгновений по дороге прогромыхала повозка, направляясь в город. Дойль завороженно уставился вослед, думая с благоговейным трепетом, что веселая пара в повозке, мельком увиденная им сквозь придорожные кусты ивняка, была мертва уже за сто лет до его рождения. Лошади с усилием преодолевали придорожную канаву, они то тянули вперед, то делали шаг назад, пытаясь вытянуть кареты на дорогу. Но вот кареты выбрались на дорогу, и лошади бодрой рысью направились к востоку – в Лондон.

Глава 2

Я – порожденье тьмы, пришел издалека…

Перси Биши Шелли

Над тротуарами нарядно сияли окна Оксфорд-стрит. В этот ранний субботний вечер улицу заливал яркий свет газовых фонарей. Элегантно одетая публика неторопливо прогуливалась. Силуэты прохожих четко прорисовывались, освещенные нарядными витринами магазинов. Праздно фланирущие люди взбирались или спускались со ступенек кебов, теснившихся у края тротуара. В воздухе стоял шум и гам от криков кебменов, жужжащего грохота сотни каретных колес по булыжной мостовой. Несколько более приятно для слуха звучали ритмичные выкрики уличных продавцов, бредущих с ярмарки на Тоттенхэм-Корт-роуд. Дойль с удивлением принюхивался к непривычному запаху Лондона – запаху лошадей и сигарного дыма, горячих сосисок и духов. Эту сложную гамму запахов доносил легкий прохладный ветерок.

Когда они повернули на Броад-стрит, Беннер вытащил из кожаной сумки кремневый пистолет, чем-то напоминающий паука. Это была четырехствольная штуковина устрашающего вида, с тускло поблескивающими металлическими частями. Он устроил локоть на крыше кареты, направив дуло пистолета в небо. Посмотрев вперед, Дойль заметил, что остальные охранники сделали то же самое.

– Мы въезжаем на территорию притона Сент-Джайлс, – объяснил Беннер. – Тут очень грубые местные жители, но, надеюсь, они не станут с нами связываться.

Дойль настороженно заглядывал в узкие темные переулки и дворы, куда едва доходили отблески дымного марева, нависшего над всем районом. Они проезжали мимо уличных распродаж, мимо кофейных палаток, лотков со старой одеждой и корзин с овощами под присмотром страшных старух, которые курили глиняные трубки и следили за толпой, полуприкрыв глаза. Кое-кто выкрикивал ругательства вслед проезжавшим каретам, но на таком жаргоне и со столь странным акцентом, что Дойлю удалось только уловить иногда проскальзывавшие «проклятый» и «чертов». Но в этом не чувствовалось никакой угрозы, скорее это походило на чересчур грубый юмор.

Он посмотрел назад и тронул Беннера за руку.

– Я не хотел пугать вас, – сказал он быстро. – Этот фургон, там, сзади – за тележкой с картофелем… Он держится за нами с тех самых пор, как мы выехали на Бейсуотер-роуд.

– Ради Бога, Брендан, мы все время ехали прямо, ведь был всего один поворот, – прошипел Беннер раздраженно, но все-таки обернулся. – Черт, да это всего-навсего… – Он помолчал в задумчивости. – Наверное, это цыганский фургон.

– Ну вот, опять цыгане. Что-то на них не похоже – я имею в виду, они обычно избегают показываться в больших городах.

– Я не знаю, – сказал Беннер медленно, – я не уверен даже, что это цыганский фургон, но я доложу об этом Дерроу.